Неукротимая Джо - Страница 3

— Прямо здесь можешь остановиться!

Льды Северного полюса показались бы горячим молоком рядом с голосом Джованны Кроу.

— Я не возьму от тебя ни единого доллара, ни одной лиры. А вот все то, что я уже заплатила, должно пойти на ремонт дома.

— Сожалею, но это невозможно. Я не могу этого сделать.

— Не можешь или не хочешь?

Стальные глаза опасно сузились,

— Ох, Джои, ты всегда была такой импульсивной…

— Это не ответ! Не хочешь ремонтировать — я сама этим займусь.

— Хорошо.

Она ушам своим не поверила. Чтобы он так быстро согласился? Такого не может быть, потому что не может быть никогда!

— Завтра же все деньги будут переведены на твой личный счет. Однако дом принадлежит мне. И ты примешь мое предложение.

Джованна прищурилась.

— Ого! Мне кажется, или это шантаж?

Все-таки с аристократами так нельзя. Надо нежнее. Кулак графа Аверсано с грохотом опустился на столешницу.

— Выбирай выражения! Извини. Предпочитаю называть это деловым, даже дружеским соглашением.

— Оригинально. Если учесть, что меня не устраивает ни один пункт этого соглашения, то о дружбе речь не идет!

— Ты же еще не слышала, о чем речь.

— И слышать не хочу.

— Это нелогично. Проще говоря, глупо.

— И пусть, пусть, пусть…

— Джованна!

Он неожиданно оказался прямо перед ней, осторожно приподнял ее подбородок и заглянул в сердитые синие глаза.

— Даже выслушать меня не хочешь, солнышко?

Одному Богу ведомо, как она удержалась на ногах и почему не кинулась ему на шею, Франко Аверсано не дождется этого от Джованны Кроу, хотя ей самой, видимо, придется попить транквилизаторы…

— Прекрати разговаривать со мной, как папочка, Франко Аверсано! Я взрослая женщина, у меня есть свой бизнес, и я…

— А я думал, ты уже никогда не назовешь меня по имени.

Загадка: может ли голос мужчины быть похож на шоколад? Может! На черный, горький, упоительный швейцарский шоколад, вроде того, которым Джованна объелась года три назад в Берне.

— Не смей меня путать! Я пришла по делу, а ты все время пристаешь с воспоминаниями…

— Я не пристаю. Пока.

— Франко!

— Джованна?

Пауза, потом торжествующая улыбка на немыслимых губах, легкий кивок — и вот граф Аверсано сидит в кресле, спокойный и невозмутимый, а Джованна Кроу, красная, растрепанная и дрожащая от возбуждения и злости, стоит как дура перед ним, словно служанка перед сюзереном. Черт бы побрал феодализм!

— Я не изменю своего мнения, Франко.

— Как тебе будет угодно, Я просто предлагаю успокоиться и поговорить обо всем подробно. И кратко, по возможности. У меня еще много дел.

Нет, он все-таки вышел из себя! Вон, схватил ножик для разрезания бумаг и крутит в смуглых пальцах. Десять лет назад он этими пальцами гнул на спор подковы, а сегодня с удовольствием придушил бы ее, кабы не дворянская честь…

— Джованна!

— А?

— Ты будешь стоять и смотреть, или сядешь и поговоришь?

Она шагнула к столу и села, глядя в бумаги и думая о своем.

Десять лет назад она была длинноногой девчонкой с вечно облупленным на солнце носом, отчаянно влюбленной в молодого итальянского аристократа. Он был гораздо старше, у него была своя компания, он вообще редко появлялся в замке, но Джованна помнила, как замирало сердце при звуке его шагов, как она краснела и бледнела при его появлении, какой неуклюжей становилась, как глупо хихикала…

Что интересно, по прошествии десяти лет ничего не изменилось. То есть в смысле воздействия Франко Аверсано на организм Джованны Кроу. Только вот теперь она не была уже невинной девочкой и прекрасно осознавала, ЧЕГО хочет от этого невозможного красавца…

— Джо, ты уверена, что юбка это выдержит?

Его голос донесся из другого измерения, и Джованна посмотрела на Франко с явным изумлением, а потом поняла, в чем дело, и немедленно вспыхнула.

Все это время она нервно теребила свою мини-юбку, безуспешно пытаясь натянуть ее на коленки, особенно на содранную. Франко Аверсано уже пару минут с интересом наблюдал за этим зрелищем, а теперь вот решил вмешаться.

— Да-а… Хорошо, что есть вечные ценности. В чем-то ты совершенно не изменилась.

И тут ее осенило; У Франко ведь тоже имеются воспоминания, как и у нее. Только если у нее они романтические и возвышенные, то у него… Ну что он может вспоминать? Неуклюжего подростка, вечно путающегося под ногами? Девочку, племянницу маминой подруги, проводившую здесь свои каникулы?

Тетя Лукреция стала забирать ее на каникулы в Италию давным-давно. Родители не возражали. Они никогда не возражали, чтобы Джованна пореже бывала дома.

А потом тетя Лу купила ей первый в жизни кружевной лифчик. Не просто кружевной, а ярко-алый, солнечный, праздничный. И как это ни смешно звучит, именно с этим интимным предметом туалета ассоциировалась у нее с тех пор Италия. Страна свободного яркого цвета, солнечного света, любви и улыбок, вечной жары, красивых женщин и вечно влюбленных мужчин…

— Джованна, я не могу сидеть весь день и ждать, когда ты выйдешь из транса.

Она медленно перевела взгляд на Франко Аверсано. Что может граф понимать в свободе! Он далее не представляет, что для нее значит Пикколиньо, маленький домик, увитый виноградом, домик с зеленой черепичной крышей и низеньким заборчиком, с садом, переливающимся всеми цветами радуги, с голубями, воркующими под крышей…

— Я тебе дом не отдам. Я в нем буду жить.

Лицо графа Аверсано превратилось в бронзовую маску. Он забрал у нее из рук документы и положил в папку. Потом молча уставился на нее. Джованна постаралась согнать с лица блаженную и несколько глуповатую улыбку.